|
«Надежда» и другие маленькие сказки
| |
|
|
Дата: Воскресенье, 05.04.2015, 15:55 | Сообщение # 1 |
Вестник
Сообщений: 71
Награды:
Отсутствует в Театре |
Надежда
- ...там, внизу, вы не будете ни мудры, ни сильны, ни прозорливы.
Голос Учителя был тих и печален. Они знали, почему - сейчас они были достаточно мудры, чтобы понимать необходимость этого шага, достаточно прозорливы, чтобы предвидеть последствия для себя. И достаточно сильны, чтобы не дрогнуть.
- Там, внизу, вы забудете все. Вы будете падать и подниматься, кто-то из вас падет и не поднимется...
Они были готовы и к этому.
- Но там, внизу, пока память еще не оставила вас, все самое чистое, самое светлое, самое прекрасное - отдайте этой несчастной земле. И однажды она исцелится...
Они исполнили это повеление.
Даже те, что утратили память еще по пути вниз.
Маленькая девочка аккуратно выложила ямку под кустом сирени лепестками шиповника. На них она красиво разместила цветное стеклышко, крышечку от маминых духов, найденную на тротуаре бусинку и, чуть помедлив, самое дорогое. Воспоминание о сегодняшнем сне. Она не помнила точно, что ей приснилось, но там было так легко, так прекрасно...
Перышко белого голубя легло между стеклышком и бусинкой. Девочка накрыла секретик осколком стекла, тщательно присыпала землей по краям и прихлопала ладошкой. Сквозь листву сирени пробивались солнечные лучи, и окошко секретика казалось дверью в тот, приснившийся мир...
Назавтра она уже не помнила ни сна, ни своей маленькой тайны.
Но у земли стало на одно голубиное перышко больше надежды.
Есть три вещи, которые многие люди не умеют делать с достоинством - проигрывать, стареть и умирать. (с) |
| |
| |
|
|
Дата: Воскресенье, 05.04.2015, 16:15 | Сообщение # 2 |
Мастер Витражей
Сообщений: 235
Награды:
Отсутствует в Театре |
Ваша зарисовка сама, как пёрышко - прозрачная, чистая, как дыхание младенца... Давно я не читал таких прекрасных в своей кротости и наивности, таких наполненных жизнью и надеждой текстов. Вас ангел поцеловал). |
| |
| |
|
|
Дата: Воскресенье, 05.04.2015, 16:18 | Сообщение # 3 |
Некогда мастер Витражей
Сообщений: 1093
Награды:
Отсутствует в Театре |
Да, очень светло.
Дар, у тебя есть ещё такие сказки?
 |
| |
| |
|
|
Дата: Воскресенье, 05.04.2015, 16:22 | Сообщение # 4 |
|
Вестник
Сообщений: 71
Награды:
Отсутствует в Театре |
Феликс, спасибо)
Nicomaco, есть. И много. Разных. Есть такие, которые очень тяжело читать. Есть циклы.
Есть три вещи, которые многие люди не умеют делать с достоинством - проигрывать, стареть и умирать. (с) |
| |
| |
|
|
Дата: Воскресенье, 05.04.2015, 16:35 | Сообщение # 5 |
|
Некогда мастер Витражей
Сообщений: 1093
Награды:
Отсутствует в Театре |
Не надо пока таких, которые тяжело читать. Тем более очень.
Можешь что-нибудь ещё такое же светлое?
Это то, чего сейчас очень бы хотелось.
|
| |
| |
|
|
Дата: Воскресенье, 05.04.2015, 16:41 | Сообщение # 6 |
|
Вестник
Сообщений: 71
Награды:
Отсутствует в Театре |
Друзья
Сказки из моря
В далеком-далеком море жила-была маленькая ракушка. Ей было очень одиноко, и больше всего на свете ракушка мечтала о друге.
Однажды рядом с ней появилось диковинное создание: длинное серебристое тело, большие плавники. Существо удивленно разглядывало ракушку.
- Эй, ты что тут делаешь одна? - спросило оно.
- Живу, - ответила ракушка. - А ты кто?
- Я летучая рыба, - представилось существо и смутилось. - Вернее рыбка. Я пока еще почти малек.
- Летучая? - удивилась ракушка. - А как это?
- О...
И рыбка пустилась в объяснения. Ракушка слушала ее, затаив дыхание. Ей и в голову не приходило, насколько велик и разнообразен мир.
- А почему ты не живешь со своими соплеменниками? - посреди рассказа спросила вдруг рыбка.
- Я даже не знаю, есть ли они, - созналась ракушка. - И уж тем более не знаю, где их искать.
- Тогда я поищу их и скажу тебе, куда ползти, - пообещала рыбка. - Ну, до встречи! Не скучай!
И только чешуя блеснула.
Теперь ракушке не было одиноко: она ждала возвращения рыбки, и у нее появилась надежда. И рыбка однажды вернулась.
- Знаешь, все твои сородичи очень далеко, - сообщила она. - А ты слишком маленькая, чтобы до них добраться. Но я могу попробовать отнести тебя к ним. Хочешь?
Конечно, ракушка согласилась. Ей было страшновато сниматься с обжитого места, но одиночество слишком тяготило ее. Рыбка подхватила ракушку ртом и плавниками и понесла в сторону далекого берега. Но теперь ей приходилось нести груз, который весил почти столько же, сколько она сама, и работать одним только хвостом. Скоро рыбка совсем выбилась из сил и опустилась на дно.
- Прости, я очень устала, - сказала она. - Давай мы немного отдохнем, а потом я попробую еще.
Ракушка задумалась.
- Давай мы сделаем по-другому, - предложила она в ответ. - Я буду ползти, пока ты будешь отдыхать и кормиться. В конце концов, мне ведь незачем очень спешить. Тогда ты не будешь так сильно уставать, а я хоть немного продвинусь вперед, пока тебя нет.
И ракушка решительно поползла. Очень медленно, она ведь никогда раньше не ползала. Но теперь у нее была цель.
Рыбка согласно махнула хвостиком и исчезла. Когда она вернулась, то обнаружила на дне ровную прямую борозду - след ракушки. По нему рыбка легко нашла путешественницу.
- Как далеко ты уползла! - удивилась рыбка. - Ну что, поплыли?
И они поплыли.
Это была долгая дорога, и с каждым днем ракушка могла проползти, а рыбка проплыть все дальше. Так они и путешествовали под рыбкины рассказы, пока однажды, уже недалеко от берега, рыбка не вернулась и не обнаружила, что ракушка не сдвинулась с места.
- Эй, что случилось? - забеспокоилась рыбка. - Ты заболела?
- Нет. Я... я не хочу туда, - созналась ракушка. - Я не хочу к ним.
- Но почему?
- Пока тебя не было, был отлив, - сказала ракушка. - И я услышала голоса моих сородичей. Они все время болтают о разной чепухе, ни одного серьезного разговора. Прости, ты столько сил и времени потратила на меня... но можно, я не пойду дальше? Я хочу остаться здесь.
Рыбка озадаченно пошевелила плавниками.
- Здесь не самое лучшее место, - сказала она. - Погоди, я сейчас.
Вскоре она вернулась.
- Я нашла тебе замечательный дом, - сообщила рыбка, радостно кувыркаясь в воде. - Это совсем близко, пойдем!
Дом и вправду оказался замечательный: ровное течение, роща водорослей, стройные стволы кораллов и чистый песок на дне.
- Спасибо! - от всей души поблагодарила ракушка. - Ты столько сделала для меня...
- Но мы же друзья! - удивилась рыбка. - Разве могло быть иначе?
И ракушка поняла, что за стремлением к цели, оказавшейся вовсе не такой привлекательной, чуть не просмотрела самое главное: сбывшуюся мечту.
Она так и не добралась до сородичей, оставшись навсегда в своем коралловом саду. Летучая рыбка, превратившаяся в сильную быструю рыбу, каждый день приплывала к ней и рассказывала о чудесах подводного и надводного мира. О прозрачных медузах и огненном солнце, о морских и небесных звездах, о том, как поет под плавниками вода и звенит ветер.
Ракушке нечего было поведать столь же чудесного. Зато она умела слушать как никто другой. И думать. Рыбка любила ее за рассудительность и мудрость, за готовность выслушать и помочь, а ракушка любила рыбку за неизменно веселый нрав и жизнерадостность. И обе любили друг друга просто за то, что они есть, такие разные и непохожие.
Но разве могло быть иначе между друзьями?
Есть три вещи, которые многие люди не умеют делать с достоинством - проигрывать, стареть и умирать. (с) |
| |
| |
|
|
Дата: Воскресенье, 05.04.2015, 16:46 | Сообщение # 7 |
|
Некогда мастер Витражей
Сообщений: 1093
Награды:
Отсутствует в Театре |
Дар, это же целый сюжет для диафильма! Прям хоть щас ищи иллюстратора!
Единственно смутил абзац:
"И ракушка поняла, что за стремлением к цели, оказавшейся вовсе не такой привлекательной, чуть не просмотрела самое главное: сбывшуюся мечту".
Он прям-таки камнем идёт на дно в этой замечательной летучей сказке.
|
| |
| |
|
|
Дата: Воскресенье, 05.04.2015, 16:54 | Сообщение # 8 |
|
Вестник
Сообщений: 71
Награды:
Отсутствует в Театре |
Она мечтала о друге - и чуть не просмотрела этого друга. Что же тут не так?
Есть три вещи, которые многие люди не умеют делать с достоинством - проигрывать, стареть и умирать. (с) |
| |
| |
|
|
Дата: Воскресенье, 05.04.2015, 17:03 | Сообщение # 9 |
|
Некогда мастер Витражей
Сообщений: 1093
Награды:
Отсутствует в Театре |
Это моё субъективное восприятие, Дар. Но как мне кажется формулировка тяжеловата. Деепричастный оборот. Несколько плакатное "стремление к цели"... Плюс в истории это - мораль (пусть и не вынесенная в самый конец). И уже сам по себе статус морали лично для меня несколько отяжеляет этот абзац. Я не спорю, в сказке мораль необходима. Но, наверное, в этой сказке было бы лучше, если бы она была чуть легче написана...
Но, повторюсь, это исключительно моё восприятие. Возможно, отягощённое тем, что с утра почему-то болит голова.
|
| |
| |
|
|
Дата: Вторник, 07.04.2015, 08:54 | Сообщение # 10 |
|
Вестник
Сообщений: 71
Награды:
Отсутствует в Театре |
...а хочешь, я расскажу тебе, как в холмы приходит весна?
Сначала ложится снег. Нет, не тот, который бывает зимой - тот колючий и жесткий, в нем слишком много мороза и холодных звезд января, лиловых и синих теней, он не годится для того, чтобы стать началом. Снег начала весны такой белый и мягкий, такой легкий и неслышный, что кажется - его нет вовсе. Совсем ничего нет, кроме оглушительно-ватной, теплой и живой белизны... Он ложится долго, пока небо и земля не перестанут отличаться друг от друга, и под ним исчезнут все следы, все дороги и тропинки, как будто мир родился заново.
Потом снегопад затихает, и появляется солнце. Впервые за всю долгую зиму - такое яркое, что его лучи отражаются от снега и заполняют собой воздух. В это время у воздуха особенная сила, потому что он состоит из света почти целиком, и когда ты делаешь вдох, ты вдыхаешь солнце. Оно освещает людей изнутри, попадает в кровь и бежит по жилам, как по ручьям, а потом брызжет из глаз, потому что ему становится тесно. У людей внутри начинается половодье.
Потом на гребнях холмов появляются проталины. Черные и рыжие пятна растут на глазах, сливаются, прорастают первой зеленью, сначала незаметно, потом все отчетливее, пока однажды не окажется, что на всей округе лежит прозрачная зеленая акварельная дымка.
А в ложбинах между холмами снег не тает иногда до июня... Он сверху серый, но если сгрести верхний слой, то внутри окажутся ледяные крупинки, похожие на икру. Они круглые, прозрачные, и безумно вкусные, если зачерпнуть их ладонью и попробовать. Легкий хруст на зубах, обжигающий десны холод, и привкус талой воды, прошлогодней травы, мокрой земли вдруг покажется лучше самого изысканного напитка.
Иногда можно увидеть, как из-под снежника течет ручеек, а чуть выше него по склону на кочке греется ящерица. У нее очень надменный вид и лохматые бока - старая шкурка отстает полупрозрачными клочьями, они трепещут на ветру, и кажется, что ящерица вот-вот взлетит.
Небо над холмами ясное и такое бездонное, что в него страшно смотреть - можно захлебнуться взглядом, утонуть в чистой голубизне и никогда уже не вернуться обратно. Оно кажется пустым, но оттуда падает хрустальной струйкой песня жаворонка. Он так высоко, что его невозможно разглядеть, но песня - песня доносится до земли, и хочется подставить ей ладони, набрать певучего, солнечного хрусталя и напиться, не губами - душой...
Еще не поднялись травы, а ветер уже пахнет цветами. Где-то там, на холмах, раскрыли кулачки бутоны горицвета, выбросив навстречу ветру ярко-желтые лепестки. В сухой, серой траве прошлого лета спрятались белые, голубые и сиреневые фиалки. Но ветер находит их, бережно раздвигает мягкими пальцами сухие ломкие стебли, и уносит тонкий, еле слышимый аромат к небу и солнцу, к каждому сердцу, как обещание.
Как надежду.
Есть три вещи, которые многие люди не умеют делать с достоинством - проигрывать, стареть и умирать. (с) |
| |
| |
|
|
Дата: Вторник, 07.04.2015, 10:11 | Сообщение # 11 |
|
Мастер Витражей
Сообщений: 235
Награды:
Отсутствует в Театре |
Дара, Вы Художник). Который рисует свои картины словами, эмоциями, ощущениями... И они получаются очень тонкие, нежные и хрупкие, как крыло бабочки. Одно неосторожное движение, и... Поэтому я не буду долго и громко говорить, я просто полюбуюсь ещё немного, и тихонько уйду, осторожно закрыв за собой дверь  |
| |
| |
|
|
Дата: Вторник, 07.04.2015, 13:53 | Сообщение # 12 |
Некогда мастер Витражей
Сообщений: 228
Награды:
Отсутствует в Театре |
Прекрасное описание весны! Очень достоверно ощущается, так, словно не текст прочла, а совершила прогулку по холмам ранней весной. (Это не преувеличение и не дежурный комплимент, именно так я Ваш текст и ощутила. Я даже знаю такие холмы, разве что горицвета и фиалок там не примечала).
А сказка про ракушку и рыбку напомнила сказки Андерсена и Уайльда. И рассуждения К.С. Льюиса о дружбе. По-моему, сказка достойна публикации в детских хрестоматиях, разве что строку с моралью (как справедливо заметил Никомако) стоило написать менее тяжеловесно.
Оставьте в сердце капельку любви
Pour сeux qui ont besoin de votre vie. |
| |
| |
|
|
Дата: Среда, 08.04.2015, 07:27 | Сообщение # 13 |
|
Вестник
Сообщений: 71
Награды:
Отсутствует в Театре |
Спасибо)
Я подумаю, что с этим можно сделать. Я о фразе, которая вызвала замечания.
Есть три вещи, которые многие люди не умеют делать с достоинством - проигрывать, стареть и умирать. (с) |
| |
| |
|
|
Дата: Четверг, 09.04.2015, 10:18 | Сообщение # 14 |
|
Вестник
Сообщений: 71
Награды:
Отсутствует в Театре |
Оседлавшие Лед
В далекой-далекой стране, за холодным северным морем, там, где никогда не бывает лета, жил народ охотников-кочевников. Они называли себя Оседлавшими Лёд.
Изнеженным жителям Юга Север казался мертвым. Но море было богато рыбой и морским зверем, и тонкими водорослями, похожими на зеленое стекло, а на плавучих льдинах гнездились птицы, что раз в году улетали прочь, но всегда возвращались на свою холодную родину, потому что только здесь они могли положить начало новому поколению.
Оседлавшие Лёд ели то, что давало им море, одевались в то, что давало им море. Их лодки из костей и промасленных шкур легко скользили по тяжелой, стылой воде, перенося охотников от одной плавучей ледяной горы к другой.
Оседлавшие Лёд жили именно там, на этих слезах Ледяной Матери, что годами, а то и десятками лет плывут по неведомой людям воле волн и ветров, и только когда мудрые женщины рода начинали слышать, как стонет лед под их жилищами, кочевники снимались с обжитого места и снова пускались в путь - на поиски нового дома.
Оседлавшие Лёд не признавали ничего, что не было бы подарено им морем. Из острых зубов, тонких костей, из упругих ребер рыбы и зверя они делали все, что было нужно им для жизни. И так было всегда, пока однажды роду Крачки не встретилась ледяная гора, в которую было заключено небывалое...
Плавучий ледяной остров переливался зеленым и синим, и даже море вокруг него мерцало, словно кто-то зажег в его холодной глубине жировой светильник. Затаили дыхание Крачки при виде такого чуда, и не смели приблизиться, и не имели силы развернуться и уплыть подальше от этого места.
Раз в году, когда поднималось солнце из моря в первый раз, собиралось племя под Северной Звездой, чтобы могли охотники присмотреть себе девушек из другого рода, и старики рассказывали сказки у жарких рыбьих костров. Разное рассказывали они: и про то, как первый из рода Чайки научился разводить огонь, теплом своих рук и дыханием сделав из осколка льда Солнечное Око, и про то, как первая из рода Кайры построила жилище из снега и льда, и про многое говорили старики, живая память племени, но не было у них сказок про горящее море и сияющий лёд.
Наконец Кайса, самый смелый охотник из Крачек, решился отправиться на разведку. Направил он свою лодочку к ледяной горе, и видели охотники, покачиваясь на волнах, словно стайка птиц, что он поднялся наверх, ловко цепляясь за промоины и трещины, а потом исчез в зеленом и синем пламени. Долго ждал его род, наконец он вернулся, и когда подплыл поближе, закричал:
- Там Солнечное Око, только нет от него огня, и светится оно, но не греет!
Удивились Крачки и решили посмотреть на такое чудо поближе. Высадился род на ледяную гору, повел их Кайса ледяными пещерами вглубь плавучего острова, и увидели люди, что правду он сказал: высоко вверх уходит ледяной колодец, и видно в нем звезды, а перед ними, на самом дне, лежит маленькое Солнечное Око, с кулак размером, и светится, хотя еще не скоро подниматься солнцу из холодной воды. И не греет, когда трогаешь его рукой, и не тает, когда на него дышишь. Странная вещь. Небывалая. И выкинуть бы в море, но ведь морем подарено, а для чего? Непонятно.
Сели старики рода вокруг Ока и стали думать, как им поступить. Долго думали. Уже успели Крачки и жилища поставить, и жаровни развести из костяных огневиц, которые берегли в каждой лодке пуще собственной жизни. Не станет огня – тяжко будет дожить до восхода солнца. Наконец поднялись старики наверх.
- Ты нашел это диво, - сказали они Кайсе. – Тебе и идти спрашивать Ледяную Мать, для чего послала она нам это сокровище.
Ничего не сказал им Кайса, и пошел собираться в дорогу.
Долго собирался, подбирал припас, лучшую одежду надел, чтобы никакая стужа до него не добралась, много раз лодку свою осмотрел, чтоб нигде ни щелочки в шкурах, ни трещинки в костяном остове не было, заново жиром пропитал, чтобы легче шла по воде. И только тогда взял найденное дивное Око, в мягкую шкурку завернул, сунул за пазуху, и пустился в далекий путь.
Легко ему было править – чистое небо раскинула над ним Ледяная Мать, яркие звезды высыпала из подола, все видно вокруг. Где ледяная гора идет, где мелкая льдина – все видит Кайса, поглядывает на Северную Звезду, да костяным веслом шевелит, чтобы не повредить кожаную лодочку об острый лед. Звери морские показались из воды, ныряют вокруг, будто путь указывают, потом чует Кайса – снизу, под лодочкой, из воды спина поднялась, да такая большая, что всему роду до следующего Солнца еды бы хватило. Про такого зверя и старики сказок не знали, а тут сам показался, взял на спину лодочку – и поплыл так, что дух захватило.
Быстро зверь плывет, долго время идет, но показалась впереди белая ровная полоса. К вечному льду, к порогу Ледяной Матери привез лодочку зверь, ушел опять под воду – только его и видел Кайса. Даже поблагодарить не успел за помощь. Поклонился морю - море поклон передаст, вытащил лодочку на лед и начал к ней костяные полозья ладить.
Только приладил, только за ременную упряжь взялся – налетела сверху большая белая птица, ухватила упряжь в клюв – и понеслась над самым льдом, и лодочку за собой потащила. Держится Кайса за борта, ничему уже не дивится, понял охотник, что сама Ледяная Мать ему помогает, посылает своих помощников.
Привезла его птица к ледяной горе, такой, что и взглядом не окинуть, и верхушку не увидеть – только кажется, что Северная Звезда на этой верхушке и держится. Бросила птица ремни, махнула крыльями, подняла тучу снега, а как снег обратно лег – нету птицы. Поклонился Кайса ветру – ветер поклон передаст, и полез на ледяную гору.
Долго лез охотник, сапоги меховые по льду истер, рукавицы изодрал, пот соленый глаза заливает. Ничего не видит Кайса, только вверх все лезет, разве можно назад повернуть, когда сама Ледяная Мать сверху смотрит? С морем совладать зверь помог, с далеким ледяным путем – птица белая, а тут уж только самому Кайсе доблесть и силу свою показывать, иначе какой же он лучший охотник из рода Крачки?
Как до вершины добрался, сам Кайса и не вспомнил потом, только и осталось в памяти, как падает он ничком на нетронутый снег, и накрывает его белым пологом метель, а в ушах слышится тихий голос: «Отдыхай, ты устал...»
Тут бы и глазам самим собой закрыться, и уснуть бы, да помнил Кайса, что сулит усталому путнику белый сон, не просыпаются после него. И рванулся охотник, поднимаясь на ноги, снежным покрывалом пот с лица смыл, огляделся – куда идти? А идти и не надо уже никуда, вот она, Ледяная Мать, рядом стоит, улыбается ласково, и течет-струится ледяной плащ с ее плеч. Целая гора натекла, по которой он поднимался.
Поклонился Кайса Ледяной Матери, себя назвал, как положено, снял рукавицы изодранные, достал из-за пазухи меховой сверточек, и вынул из него Око. Играет на руке диво дивное, синью и зеленью переливается, глаз от него не отвести, так всю жизнь и любовался бы. Протянул охотник находку свою Ледяной Матери, попросил:
- Нашли мы Око невиданное в ледяной горе, а что делать с ним, не знаем, не ведаем. Объясни, окажи милость...
- Все, что нужно было, уже ты сделал, Кайса из рода Крачки, - ответила ему Ледяная Мать. – А что дальше делать детям моим, я через тебя им передам.
И поведала Ледяная Мать охотнику, что время ее на исходе. С каждым солнцем все выше гора, на которой она живет, к небу все ближе, звезды к ней заходят погостить, а Северная Звезда так и вовсе замуж зовет.
- Вот и подарок суженого моего ты мне принес, Кайса из рода Крачки, - подставила Ледяная Мать ладони под Око, пало оно ей на руки, и таким огнем заиграло, что больно стало глазам. Зажмурился Кайса, а как открыл глаза – вся ледяная гора от невесты Северной Звезды сияет, точно как та, на которой нашел охотник дивное Око. Только та гора против этой – капля против моря.
- Не смогу я больше спускаться к вам, - снова заговорила Ледяная Мать. – Некому будет следить, чтобы было у вас в достатке рыбы, птицы и зверя. На юг идите, туда, где кончается море, там, на берегу, живите, время пришло вам становиться взрослыми... Туда, где собираетесь вы встречать Солнце, плыви, охотник Кайса из рода Крачки, там найдешь ты свой народ, там расскажешь им мои слова...
Заплакала Ледяная Мать по детям своим, с которыми ей предстояла вечная разлука, налетела белая птица, и оглянуться не успел Кайса, как оказался в своей лодочке – а птица за упряжь уже взялась, и все дальше ледяная гора. Только как бы далеко ни уносила птица лодочку Кайсы – видно ему, как горит лед зелеными и синими сполохами. Высокая гора, до самого неба...
Донесла птица лодочку до края вечного льда, никуда не улетела, рядом сидит, ждет, пока Кайса полозья снимет да уберет. Спустил охотник лодочку на воду, черпнул воды напиться – а она соленая, словно пот. Или слезы...
Горькой была печаль Ледяной Матери по своим детям, на целое море хватило соли в ее слезах.
Поплыл Кайса, а птица за ним полетела, села на носу лодки, смотрит вперед. Тут вода бугром поднялась вокруг: всплыл под лодочкой морской зверь, понес лодочку по морю. Смотрит на звезды охотник – туда, где Солнце встречают Оседлавшие Лёд, несет его зверь, волю Ледяной Матери выполняет. А Кайсу все сильнее в сон клонит, да есть хочется – как вышел в путь, так и не ел ни разу, и не спал, только снегом жажду утолял, а теперь и воды не выпить стало. Разве станет дитя слезы матери своей пить? Достал охотник припасы свои, поел, птице белой на ладони поднес, что нашлось – рыбу да водоросли, да мяса звериного кусок. Ничего не взяла птица, белым крылом укрыла Кайсу, тепло ему стало, и уснул охотник. Без страха уснул – разве даст мать замерзнуть своему сыну?
Долгие сны видел Кайса. Про белый берег, о который плещется серое море. Про долгие зимы и короткое лето, про невиданных зверей, которых в море не было – и отказаться бы, а как откажешься, если Ледяная Мать велела там жить, а жить как прежде не получится? Про свет Северной Звезды, что стоит высоко в небе, не оставит суженый Ледяной Матери ее детей, будет путь им указывать, чтобы не сбились с дороги, не заплутали на неизвестной им земле. То в море Оседлавшие Лёд были дома, знали, куда несут ледяные горы ветра, куда влекут волны, к берегу же долго придется им привыкать...
Проснулся Кайса, а вокруг лодок – словно крачек на льдине, качаются на волнах, носами на Север повернуты. Смотрят из них люди, как на небе среди звезд синью и зеленью переливы идут. Гадают, что там за диво. Поднялся Кайса, сел, а птицы нету, зверя морского нету – привели его к племени, да и пропали. И снова некому кланяться, некого за помощь благодарить.
Заметили Оседлавшие Лёд, что проснулся Кайса, ближе подплыли, стали спрашивать, видел ли он Ледяную Мать. Все как есть рассказал им охотник, все слова Ледяной Матери передал, волю ее пересказал, и задумались люди. Сколько ледяных гор под ними протаяло, сколько незримых дорог пройдено, сколько пращуров навсегда в тяжелые волны ушло – и теперь уходить самим туда, где нет морской зыби, чтобы только на время возвращаться в море, как заглядывают в покинутый дом? А как волю Ледяной Матери нарушишь, если сама она велела идти на берег?
Нельзя слово Матери не принять, развернулись лодочки носами на юг – и пошли, поплыли, подгоняемые взмахами костяных весел, и ветер охотникам в спины подул, а волны понесли быстрее. И не стало в море племени Оседлавших Лёд, опустело солёное море...
Остались самые верные жить на берегу, чтобы смотреть, как играют в небе зеленые и синие сполохи – с каждым новым Солнцем все выше обитель Ледяной Матери, все дальше их видно. И пока видели – не забывали, чьи они дети, помнили, не губили понапрасну морского зверя, не ловили больше нужного рыбы. Но были и те, кто ушел дальше, за Солнцем, и забыли, кто они, и откуда их род, и Северная Звезда перестала указывать им дорогу. Может, только Ледяная Мать и помнит о них, и раз в году, когда Солнце появляется из моря, выпрашивает одного из своих потерянных детей у горячего юга, и море становится чуть солонее.
Разве может мать оставить своих детей навсегда?
Есть три вещи, которые многие люди не умеют делать с достоинством - проигрывать, стареть и умирать. (с)
Исправленному верить. /подпись/ Дара - Пятница, 17.04.2015, 13:48 |
| |
| |
|
|
Дата: Пятница, 17.04.2015, 11:25 | Сообщение # 15 |
|
Вестник
Сообщений: 71
Награды:
Отсутствует в Театре |
Любопытный ветер заглянул на открытую веранду, тронул кисти на столе, загнал в угол легкий свиток, подкрался к сидящим друг против друга людям, заглянул в пустую пиалу. Безмятежная неподвижность на смуглых лицах дразнила; ветер дернул за тонкий ус и отпрыгнул в сторону.
- Многому учит наставник, но три важнейших его задачи суть воспитание долга, воспитание мужества и воспитание духа.
Ветер притих и улегся в ногах - люди оказались непростыми. Где еще научишься просто так какой-нибудь мудрости? Нужно внимательно слушать, не пропуская ни словечка. Шалости подождут.
- Предание гласит, что один из учеников славного мастера вскрыл себе вены, когда наставник захотел увидеть алые цветы на белом снегу...
- Это предание дошло до вас не полностью, почтенный. Истина осталась скрытой.
- В чем же она?
- Когда первый ученик вскрыл себе вены, наставник отсек мечом полы своего халата и перевязал раны, сокрушенно сказав: "Я воспитал в тебе долг, но не воспитал ни мужества, ни духа...". Второй ученик обнажил оружие и напал на учителя, сказав: "Кровью твоей нарисую я эти цветы!"
Ветер перестал дышать.
- Что же учитель?
- Он легко обезоружил недостойного ученика, сказав в сокрушении сердца: "Я воспитал в тебе мужество, но не воспитал ни долга, ни духа..."
- Предания обычно повествуют о трех учениках.
- Был и третий. Он подошел к деревцу сливы, дохнул на него, и в зимнюю стужу распустились алые цветы среди белого снега. Учитель поклонился ученику и сказал: "Я воспитал в тебе дух, теперь я могу уйти на покой".
Сухие пальцы подняли пиалу, сухие губы подули в сухую чашу. Миг - и на глазах у изумленного ветра над тонким фарфором поднялась струйка пара.
- Угощайтесь.
Есть три вещи, которые многие люди не умеют делать с достоинством - проигрывать, стареть и умирать. (с) |
| |
| |
|
|
Дата: Пятница, 17.04.2015, 12:33 | Сообщение # 16 |
|
Мастер Витражей
Сообщений: 235
Награды:
Отсутствует в Театре |
Я так понял, что в Гильдии не принято открыто демонстрировать свои впечатления, предпочтение отдаётся критике). Но Ваши сказки и притчи слишком хороши, я просто не могу удержаться).
 (Это единственный смайлик с аплодисментами, который я тут нашёл, так что не обессудьте ) |
| |
| |
|
|
Дата: Пятница, 17.04.2015, 21:54 | Сообщение # 17 |
|
Некогда мастер Витражей
Сообщений: 1093
Награды:
Отсутствует в Театре |
Ну, как сказать. Дара как-то раз сказала нам, что мы слишком её захваливаем.
Но, по-моему, похвалы - по заслугам.
|
| |
| |
|
|
Дата: Среда, 13.05.2015, 14:30 | Сообщение # 18 |
|
Некогда мастер Витражей
Сообщений: 228
Награды:
Отсутствует в Театре |
"Оседлавшие лёд" - чудесная сказка! Так похожа на народную - в первую очередь тем, что дает объяснение окружающему миру. Почему вода в море соленая? Что такое северное сияние?
И столько любви в этой сказке, все отношение племени к миру - любовь. Любовь детей к своей матери и ее дарам. Это освежает мысли и чувства. Я думаю, такие вещи нужно читать и взрослым, но детям - обязательно.
Дара, Вы где-нибудь публикуетесь?
Оставьте в сердце капельку любви
Pour сeux qui ont besoin de votre vie. |
| |
| |
|
|
Дата: Среда, 13.05.2015, 14:45 | Сообщение # 19 |
Словесник
Сообщений: 98
Награды:
Отсутствует в Театре |
Сказка про ветер - снова завораживающая мистика! :-) Прочитала с упоением!
И про северное племя красиво. Особенно понравилось про поклоны ветру и морю. |
| |
| |
|
|
Дата: Среда, 13.05.2015, 16:22 | Сообщение # 20 |
|
Вестник
Сообщений: 71
Награды:
Отсутствует в Театре |
Elenna, нет, была только одна публикация - рассказ "Алтынжель" в "Уральском Следопыте", и еще в местной районной газете печатали откровенно заказной рассказ про старушку и кошку. А так - все в сети лежит. Хотя сказок и рассказов уже на книгу наверняка наберется.
Шёлкова_Шерстинка, спасибо.
Есть три вещи, которые многие люди не умеют делать с достоинством - проигрывать, стареть и умирать. (с) |
| |
| |
|
|
Дата: Воскресенье, 26.07.2015, 05:51 | Сообщение # 21 |
|
Вестник
Сообщений: 71
Награды:
Отсутствует в Театре |
После долгих дождей - ясное тихое утро. Холмы и деревья зелены, листья тополей высоко вверху едва заметно трепещут - их тревожит рассветный ветерок. Молодые воробьи ссорятся, перелетая с ветки на ветку, то тут, то там слышны потасовки и быстро затихающий гвалт. Где-то прогудела одинокая машина.
Ягоды черемухи чернеют в густой листве глянцевитыми боками. Солнце уже совсем поднялось, утренний свет, такой мягкий и чистый, не слепит глаза, и видно так далеко вокруг, что кажется - можно заглянуть за черту горизонта. Ветер спускается ниже. Он похож на лист мать-и-мачехи, гладкий и холодный сверху, бархатисто-теплый с изнанки. Пока стоишь на солнце, тепло. Но стоит сделать шаг в сторону и скрыться в тени старого тополя, как чувствуешь прикосновение глубокой прохлады. Это - август.
Календарь еще отсчитывает дни июля, еще не все грозы отгремели, и не все степные ливни пролились в густую траву. Но сердце не обмануть, как не обмануть холмы и деревья, они - знают...
Эта немыслимая глубина неба, эта бледная у горизонта и яркая до боли в глазах голубизна, такая чистая и холодная, этот солнечный свет, утративший зрелую силу, эта нереальная прозрачность воздуха, неспособного прикрыть стыдливую даль легкой кисеей знойной дымки - это все принадлежит августу.
Скоро нальются спелым соком яблоки и виноградные грозди, скоро созреют звезды осени и начнут сыпаться в ладони холмов. Там, где окончится их мгновенный полет, станут темными и холодными воды, и в кронах деревьев вспыхнут первые языки осеннего пламени. В этом пожаре дотла сгорят все краски лета, и великий художник заново выбелит холст, но это будет еще не скоро. Не скоро...
Есть три вещи, которые многие люди не умеют делать с достоинством - проигрывать, стареть и умирать. (с) |
| |
| |
|
|
Дата: Воскресенье, 26.07.2015, 07:00 | Сообщение # 22 |
|
Мастер Витражей
Сообщений: 235
Награды:
Отсутствует в Театре |
От таких предчувствий всё чаще холодок в сердце... |
| |
| |
|
|
Дата: Понедельник, 19.10.2015, 02:44 | Сообщение # 23 |
|
Вестник
Сообщений: 71
Награды:
Отсутствует в Театре |
Куда уходят киты
- ...мы не знаем о Вселенной ничего, - тонкая ножка бокала соприкоснулась с поверхностью стола, едва слышимый, капельный звон поплыл по кают-компании. - Мы заселили все пригодные для жизни планеты, строим небоскребы выше облаков, наши корабли пересекают галактику за считанные дни, и все же...
Экран во всю стену поблескивал крохотными блестками созвездий, вышитых по темному бархату неведомым художником. Старик, не глядя, коснулся пальцем края бокала, из которого за все время беседы отпил едва глоток.
- Мы считаем себя повелителями мира - но мы лишь жалкие островитяне, ютящиеся на крохотных клочках твердой суши посреди бездонного океана, - негромко продолжил говоривший. - Мы плывем по нему от одного островка к другому, мы даже научились погружаться, чтобы избежать штормов и сократить путь. Некоторые из нас способны даже видеть то, что происходит в глубине - они одарены более других, но и они могут заглянуть совсем неглубоко... А между тем космос там, в неизведанных глубинах, полон потаенной жизни...
- Красиво, - после едва уловимой паузы оценил собеседник. В голосе против его воли прозвучал оттенок иронии, пилот сначала смутился, потом рассердился и нетерпеливым жестом отставил в сторону собственный, уже пустой бокал. - Вот только я, как вы изволили выразиться, мэтр, между этими жалкими островками курсирую всю свою жизнь. Я даже родился на борту. И ни разу не видел ничего, что могло бы навести на мысли о том, что мы что-то проглядели. Космос - он космос и есть. Пустота, в которой летят куда-то галактики. Вместе с галактиками куда-то летят звезды, планеты, и мы с вами, уважаемый, с ними за компанию. Если я сейчас запущу программу гиперпрыжка, мы погрузимся и вынырнем у того островка, координаты которого я выберу. Ничего необыкновенного с нами не произойдет. Ну, разве что гипердрайв полетит, генератор накроется, или еще что-то в негодность придет. Но в этом тоже не будет ничего необыкновенного. И если мы выйдем из прыжка не там, где собирались, виноваты будут не чудеса космических глубин, а вот это вино, - крепкий желтоватый ноготь щелкнул по радужному ободку. Бокал запел. - Могу промахнуться спьяну с координатами. Человеческий фактор.
Старик слушал эту тираду, не отводя взгляда от звездных россыпей на экране.
- Все так, - примирительно отозвался он, когда пилот замолчал. - И все же...
Ученый наконец повернулся к своему собеседнику. Блеклые глаза под седыми бровями смотрели спокойно и... сожалеюще?
- Я родился не в полете, - он неспешно сделал несколько шагов, заложив руки за спину, словно собирался читать лекцию аудитории, спохватился, сел в кресло. - Но я был еще совсем мал, когда мои родители отправились в тур по достопримечательностям галактики. Лаборатория отца тогда сорвала большой грант, его исследования оказались решающими, и он получил впридачу к премии билеты на круизный лайнер для всей семьи. По высшему разряду.
Пилот дернул уголком рта. Он примерно представлял, что такое высший разряд на судне, перевозящем элиту.
- Мне было тогда шесть лет, - старик откинулся на спинку, прикрыл глаза и сцепил пальцы, вспоминая. - Надо ли говорить, что все свободное время я проводил наверху, на обзорной палубе, и оторвать меня от иллюминатора было невозможно? Это у нас тут экран, - он кивнул в сторону переборки. - А там - огромный купол, от самой палубы, полный обзор всей верхней полусферы, абсолютно прозрачный, с покрытием, которое гасит блики... Я клал на него ладони, чтобы чувствовать опору. Так мне было не страшно стоять на краю бездны - я знал, что не упаду. Иногда я убегал туда даже ночью, пока родители спали. Утром меня находили стюарды, спящего на палубе, и относили в каюту. Сейчас, когда я вспоминаю этот круиз, я удивляюсь - как бережно относились взрослые к моей страсти. Подшучивали, но никогда не высмеивали. Мне повезло.
Он потянулся за бокалом, тронул сухими бледными губами искрящийся напиток.
- Повезло... - повторил он минуту спустя, когда пилот уже решил, что продолжения не будет. - Это было ночью. Я снова ушел наверх. На палубе не было ни души, только я и звезды. Я смотрел на них, и вдруг увидел, что пространство за бортом начинает... рябить. Видел когда-нибудь, как всплывает подводный транспорт?
Пилот молча кивнул, стараясь скрыть заинтересованность. Байки о чудесах - это было понятно и доступно. Сложно найти пилота, который не коллекционировал бы рассказы о странных происшествиях в космосе. У него у самого хранилось в загашнике несколько особенно им любимых. Может быть, выживший из ума профессор добавит к ним еще один?
- Сначала вода вздрагивает. Вспухает горбом. Потом бросается в стороны и вниз, открывая корпус... Вот ровно то же происходило за куполом. Звезды дрогнули и пошли мелкой рябью. Потом поднялся горб. Образовался провал, из которого выглянуло... нечто. Оно было совсем рядом, как мне казалось, протяни руку сквозь купол - наверняка дотянешься. И оно... смотрело на меня. Я помню этот миг до мельчайших подробностей, но не могу сказать, что же именно я тогда встретил. Я не могу описать, как оно выглядело, потому что оно... не выглядело никак. Его не было видно, и в то же время я его видел. Не глазами. Как-то иначе. Я чувствовал его взгляд. Я его... воспринимал.
Старик мучительно подбирал слова, и пилот видел - это не игра на публику, у него действительно не хватало слов, чтобы называть пережитое обычными словами.
- Я знал... Знаешь, как бывает во сне - спишь, видишь что-то, чего никогда не было в действительности, и в то же время знаешь о происходящем то, что тебе неоткуда было узнать. Информация, которая дается по умолчанию. Вот в тот миг я знал, что передо мной - живое и разумное существо. Что оно очень велико. Что ему очень, очень много лет. И что оно явилось взглянуть на Вселенную, прежде чем уйти. А оно знало все обо мне...
Старик сделал крохотный глоток.
- Я не знаю, сколько это продолжалось. Время для меня тогда остановилось. Потом... Потом оно ушло. Погрузилось обратно в ту бездну, из которой явилось, пространство сомкнулось - я почти услышал гулкий всплеск, когда сомкнулась разорванная поверхность. И тут завыла сирена...
- Сирена? - не понял пилот.
- Тревога, - пояснил ученый. - Сработала тревожная сигнализация. Был большой переполох - лайнер чуть не угодил в непонятно откуда взявшуюся аномалию, которой никогда ранее не было на этом маршруте. Я пытался объяснить взрослым, что там произошло, но... Я был ребенком, - старик грустно улыбнулся. - Ребенком, помешанным на звездах. разве кто-нибудь мог предположить, что это не детские фантазии и не сон, который мне приснился?
- А это было не так? - пилот приподнял бровь. Старик чуть заметно пожал плечами.
- Это было не так. Всю остальную жизнь я искал следы этого существа. У меня была зацепка - странная аномалия, воронка в пространстве, которая образовалась там, где появилось и исчезло существо. Ты ведь знаешь, что аномалии бывают трех типов: устойчивые, дрейфующие, переменные. Устойчивые всегда располагаются в одной и той же точке пространства, и действуют стабильно. Дрейфующие тоже стабильны, но смещаются по определенной траектории. Переменные могут быть как привязанными к одной точке, так и подвижными, но они то исчезают, то снова проявляются. А вот эта... Она возникла, продержалась какое-то время - около двух десятилетий. А потом исчезла без следа. Я стал собирать сведения о подобных случаях. Знаешь, что я нашел?
- Что?
- Ни-че-го, - по слогам произнес старик. - Я ничего не нашел. За всю историю космического флота это оказался единственный зафиксированный случай.
- Значит, все же сон? - сощурился пилот.
- Значит, существа избегают появляться в тех местах, где пролегают наши маршруты, - невозмутимо поправил ученый. - Когда я понял, что ищу черную кошку там, где ее попросту нет, я начал думать.
- Полезная привычка, - чуть слышно пробормотал пилот. Старик сделал вид, что не слышит.
- Я попытался представить себе, какой может быть жизнь подобных существ, - продолжил он. - Как и где они живут? Чем питаются? Как размножаются, если размножаются? Сколько живут? О чем они могут думать и разговаривать между собой? Что, если наш привычный, открытый, видимый космос - это для них поверхность, куда они всплывают за глотком... того, что заменяет им воздух?
- Как киты, - невольно поддаваясь силе убеждения, звучавшей в голосе старого ученого, обронил пилот.
- Как киты, - согласился старик. - А что, если основная их жизнь проходит в глубинах, о которых прочие разумные не ведают ничего? Это даже не гиперпространство, это глубже... туда не попасть на обычном корабле. Только вместе с таким обитателем глубин - если он захочет взять с собой. Может быть, для них не преграда границы измерений. Или даже разных вселенных. Что, если такие аномалии - это просто места, где они всплыли на миг, сделали вдох и погрузились обратно? Пространство закрутилось водоворотом, а потом все успокоилось, и следа не осталось. Может быть, сами они не слишком велики, когда рождаются, но они растут всю жизнь, и чем больше становятся, тем глубже лежат их пути... Но тайна их рождения такова, что постигают они ее не раньше, чем сами становятся способны произвести потомство.
Голос ученого становился все тише - он уже разговаривал не с пилотом - с самим собой, укладывая в слова торопливые мысли.
- Тогда они собираются в косяк у подходящей звезды, и танцуют брачный танец-полет. Они то погружаются, то всплывают, то совсем выходят в открытый космос, и так продолжается, пока пространство не разорвется. Звезда взрывается, ее оболочка расширяется и летит прочь, скрывая то, что происходит в эпицентре взрыва. А эта сброшенная оболочка на самом деле - инкубатор, в котором созревают зародыши нового поколения. Они танцуют раз в своей жизни, и для того, чтобы их зародыши могли развиваться, нужны поистине колоссальные температуры.
- А вот это уже страшно... - пилот зябко передернул плечами.
- Когда сброшенная оболочка становится слишком редкой, гаснет, сформированные зародыши начинают долгий дрейф, - продолжал размышлять старик. - Сначала они поглощают остатки выброшенного при взрыве звездного вещества. Потом начинают питаться самостоятельно и учатся управлять своим движением. Но весь начальный период своей жизни они проводят на поверхности. Они еще не умеют погружаться. И только когда их масса становится достаточно велика, чтобы преодолеть сопротивление реальности, они совершают первое погружение.
- А разве на них никто не охотится? - спросил пилот. - Ведь могут быть же и другие крупные твари.
- У них есть естественный противник, который не позволяет слишком размножиться, - немедленно отозвался профессор. - Это черные дыры. Когда зародыши еще слишком малы, чтобы уйти из хватки тяготения, погрузившись, они нередко становятся добычей дыры. А ведь вокруг дыр самые богатые на вещество угодья. И потому их окрестности очень притягательны для юных китов. Когда они становятся достаточно большими, чтобы нырять, они начинают странствовать. От туманности к туманности, от галактики к галактике. Пока не станут слишком велики для того, чтобы всплывать. Тогда они уходят, но куда - не знает никто, кроме них. А перед самым уходом - танцуют, чтобы оставить потомство и навсегда исчезнуть из этого мира...
- ...а ученые на одной из планет окраинной системы так и гадают, что из себя представляет темная материя, и почему ее ни хрена не видно ни в один телескоп даже при нынешнем уровне развития науки, - неожиданно для самого себя брякнул пилот, разрушая очарование мига, от которого сквозило бездной. Старик несколько секунд недоуменно смотрел на него, а потом рассмеялся - искренне, радостно, утирая рукавом навернувшиеся слезы.
- Молодец, пять, - выдохнул он наконец. - Давай зачетку!
- Э? - не понял пилот.
- Студенческая шутка времен моей молодости, - отмахнулся профессор. - В твое время ни про какие зачетки уже не слышали. Экзамены сдают электронике, ни тебе шпаргалок, ни списываний... эх...
- Док, так зачем мы сюда-то прилетели? - пилот поспешил отвлечь старика от попытки удариться в ностальгию. - Не просто же так?
- Нет, разумеется, - ученый глянул на хронобраслет. - Я много лет посвятил эмпирическим вычислениям возможных путей миграции... ну, пусть так и будут китами. Я предположил, что скопления пыли и газов - это их пища. Условно говоря, планктон. Если взять векторы основных космических течений, наложить на них туманности, и добавить все известные сверхновые... То можно отследить некоторую закономерность.
- Только не говорите, что здесь предполагается взрыв сверхновой! - пилот чуть не подпрыгнул в кресле.
- Не предполагается, - отмахнулся старик. - Нейтронные звезды - это как раз то, что остается после взрыва сверхновой. Киты танцевали здесь очень давно...
- Тогда что мы тут делаем? - уточнил пилот, с подозрением глядя на ученого. С этих научников станется эксперимента ради нырнуть в черную дыру, но он на такое не подписывался.
- Ждем, - спокойно ответил тот. - По моим прикидкам, у нас еще примерно полчаса.
- До чего? - не унимался пилот.
- До выхода в пространство, - пояснил ученый. И добавил, глядя на вытягивающееся лицо пилота: - Моего выхода. Я собираюсь облачиться в скафандр и покинуть борт, чтобы провести кое-какие измерения. Ну, а дальше - по результатам.
Пилот успокоился. Замеры - это тоже понятно. Куча датчиков, разбросанных там и сям, телеметрия, бодрый профессорский мат... Главное - никаких взрывов!
Вопреки ожиданиям, засевать датчиками пространство ученый не стал. Пилот поглядывал на медленно удаляющуюся от корабля фигурку с проблесковыми маячками на шлеме и конечностях, на табло, показывающее время пребывания за бортом и длину размотанного фала, и ловил себя на том, что начинает нервничать. Что затеял этот чокнутый? Еще приманит сюда кита...
Постучать по панели пилот не успел: пространство за фонарем рубки дрогнуло. Пилот протер глаза. Не помогло. Он поспешно вывел на боковой монитор изображение с экрана в кают-компании. Там все было в полном порядке, пространство вело себя прилично. А вот за прозрачным композитом фонаря творилось несусветное: прямо под профессором рябь расходилась кругами, выпуская в пространство...
Пальцы до синевы в ногтях стиснули подлокотники кресла. Неслышимая музыка беспрепятственно проникала сквозь многослойную защиту корпуса корабля. Чернота открытого космоса зияла провалом, из которого на пилота смотрело нечто - безмерно огромное, безмерно древнее - и знало о нем все.
На глазах у пилота профессор поднял руку, не то приветствуя обитателя звездных глубин, не то - прощаясь...
- Проклятие!
Отцепленный фал плавно сматывался послушной автоматикой. Маячки подмигивали уже из разверзшейся бездны.
- Док! - взвыл пилот, к которому вернулся голос. - Вы с ума сошли?! Немедленно вернитесь!
- Прощайте, друг мой, - индикатор связи развернул прозрачные крылышки с подсвеченным контуром. Короткая пауза завершилась рассыпчатым старческим смешком. - Меня согласились взять с собой. Возвращайтесь и ничего не бойтесь - я оставил распоряжения на этот случай перед отлетом, к вам не будет никаких претензий со стороны полиции.
Спустя бесконечное мгновение, когда пространство уже почти сомкнулось, до пилота долетело выдохом:
- Теперь я наконец узнаю, куда уходят киты...
Есть три вещи, которые многие люди не умеют делать с достоинством - проигрывать, стареть и умирать. (с) |
| |
| |
|
|
Дата: Воскресенье, 22.11.2015, 23:01 | Сообщение # 24 |
|
Вестник
Сообщений: 71
Награды:
Отсутствует в Театре |
Рукава Маридоны
Меня зовут Готрия Бро'ура. Я родился от Бовека и Пераны из семейства Бро, клана Оура. Мой мир зовется Ботавуи, он стар и прекрасен. Он был таким, когда мои глаза впервые увидели свет, он все так же прекрасен теперь, когда я уже стар, и мне приходится напрягать зрение, чтобы различить рисунок прожилок на опавшем листке. Он не изменится, когда мои глаза закроются навсегда.
Яркая зелень и чистая синева – такова моя родина. Два океана – воздушный и водный, и между ними зелень лесов и долин, белизна ледников на вершинах, белизна облачных прядей… Ботавуи всегда была по-матерински щедра к своим детям, и мы платим ей сыновней заботой. У нас есть города, неизбежная дань цивилизации, но все, что можно было сохранить нетронутым – сохранено и таким пребудет.
Я был совсем мал, когда меня впервые привезли в заповедник. Отец вел аэроспидер, а я сидел на коленях у матери, прижимаясь к ней, и смотрел вниз. С высоты деревья выглядели совсем маленькими, я мог бы накрыть их одной ладонью – так мне казалось. Между ними блестела вода. Я мог проследить все течение реки – и я следил, пока мой взгляд не уперся в каменную стену, прорезанную двумя сверкающими белыми лентами и окутанную сверху облаками, а внизу – туманом. Отец выключил музыку, и стало слышно, как тяжело гремит вода, падая на каменное ложе.
- Смотри, - сказала мне мама, - вот они. Рукава Маридоны.
Я смотрел, и мне становилось страшно. Не от того, что испугался падающей воды, но от ощущения, что вижу нечто древнее, глубокое, непостижимое…
- Это очень старая легенда, - отец говорил тихо, и мне приходилось напрягать слух, чтобы не упустить ни одного слова. – Она пришла из тех времен, когда наш народ еще не знал других миров, и звезды были только крохотными огоньками в небе. Однажды случилось так, что двое ботанов из одного клана полюбили одну девушку. Ни один не хотел уступить другому, и тогда они пришли к ней и сказали: «Дай нам задание, такое, чтобы непросто было выполнить, и того, кто справится с ним, ты назовешь своим мужем». Девушке этой дали при рождении имя Маридона, и она была не только прекрасна собой, но и очень добра и умна. Она видела, что раздор между соплеменниками может кончиться враждой, а то и войной, и попросила дать ей ночь на раздумья. Когда же утром влюбленные пришли за ответом, их встретила мать Маридоны. Она сказала, что дочь ее велела передать им: она ушла высоко в горы, и тот, кто поднимется к ней по отвесному обрыву, сможет стать ее спутником в жизни.
Какое-то время он молчал, и я не решался торопить его с продолжением.
- Юноши поспешили к указанному месту, - снова заговорил отец. – Когда они увидели отвесную скалу, уходящую вершиной в небо, они поняли, что это задание невозможно выполнить. И тогда один из них сказал: «Что не под силу одному, с тем справятся двое. Маридона желает испытать не наши силы, но наши сердца. Поможем друг другу, а когда достигнем цели – пусть решает ее сердце. Если же не суждено нам справиться с этой задачей – погибнем вместе, как жили». И второй согласился с ним.
Они связались одной веревкой и начали подъем. Где один оступался – другой протягивал руку, и так, рискуя каждый миг вместе упасть в пропасть, они карабкались по стене, и наконец облака окутали их, и они поняли, что цель близко. Когда же юноши выбрались на вершину, то увидели там свою возлюбленную. Она сидела на снегу, в белоснежном платье, и длинные белые рукава трепетали на ветру. Юноши бросились к ней, но оказалось, что Маридона обратилась в лед. Они пытались согреть ее, но ледяные руки таяли от прикосновения живого тепла. Пламя их любви было столь горячим, что вода потекла по рукавам, а потом вниз – по той стене, которую одолели друзья, и не смогла снова обратиться в лед. В глубоком горе юноши пустились в обратный путь, уже безопасной дорогой. Когда же они вернулись домой, мать Маридоны сказала им: не могла девушка допустить, чтобы любовь к ней стала причиной вражды, сердце ее приняли родные горы, и пока они стоят, не должно быть для племени иной верности, кроме верности своему роду. Так и бегут с тех пор вниз два потока – Рукава Маридоны, и мы приходим сюда, чтобы взглянуть на них и напомнить себе: главное в жизни нашего народа – это семья и клан.
Обратно мы летели в глубоком молчании. Я на всю жизнь запомнил эту облачную дымку, в которой зарождались струи водопадов, и глухой гром, и голос отца, говорящего о незапамятных временах. Правда, тогда я еще не знал, что Рукава Маридоны протекут сквозь всю мою жизнь…
Долг любого из ботанов – преданность своей крови. Я был воспитан в лучших традициях: действовать не силой, но убеждением, находить применение любой важной информации, способной послужить росту влияния клана – не в ущерб интересам народа. Нас считали расой, не заслуживающей доверия, и были неправы. Любому ботану можно безоговорочно доверять в главном: он никогда не пойдет на то, что может повредить его миру, будь то интриги в Сенате или подпись под договором, разрешающим вырубку ценных пород деревьев на оберегаемой законом территории. Да, такие договора с нами время от времени пытались заключать. Я не помню ни одного случая, когда это удавалось сделать.
Было бы странным, если бы охраной природных ресурсов Ботавуи занимался кто-то помимо ботанов, верно? Это всегда было делом моего клана. Как только я достаточно подрос, чтобы сопровождать отца в его инспекционных поездках, он начал учить меня семейным обязанностям. Учебные материалы составляли большие мастера, но ни в одном учебнике нельзя найти то, что можно только увидеть, ощутить, прочувствовать. Прожить. Опыт, живой, переданный из уст в уста, бесценен. Я до сих пор не могу сказать, что в должной мере оценил то, что передал мне отец. Не думаю, что смогу когда-нибудь сказать это. Мои ученики, молодые егеря, шепчутся, когда думают, что я задремал и не слышу их. Они делятся услышанным от меня, и не догадываются, что я всего лишь передаю доверенное мне сокровище. Может быть, этим знаниям столько же лет, сколько Рукавам Маридоны… Добавил ли я к ним хоть горстку собственных, выстраданных личным опытом знаний? Как знать…
Отец ли сказал мне, что тонкий рисунок золотистого мха у корней свидетельствует о скором падении лесного великана, или то мои наблюдения? Я уже не могу сказать с уверенностью, кто их источник. Моя память играет со мной в прятки: она с необыкновенной четкостью подносит мне цвета, запахи, звуки, образы… но не называет имен. Я перестал запоминать их с тех пор, как Рукава унесли мою душу. Их много здесь, в заповеднике, молодых, сильных, старательных… Они все – моя кровь, они все – моего рода и моего клана. Но все они для меня на одно лицо, и я не могу отличить одного от другого. Наверное, это не так уж существенно. Будь это важным, я бы помнил имена. Я никогда не забывал того, что важно для моего народа.
Много лет я сопровождал отца и слушал, впитывал то, что он мог мне дать: признаки болезней растений и животных, допустимую численность каждой популяции в заповеднике, способы определить эту численность, методы уборки поврежденных и погибающих деревьев без повреждения окружающей растительности… Да, очень много всего должен знать хороший егерь.
Я не стал инспектором, как надеялись мои родители. Я готов был сдать экзамены на соответствие должности, и уже был назначен день. Я знал, кто встретит меня, чтобы поздравить с назначением. Это праздник для всего рода, и потом было бы большое торжество, но встречают и поздравляют первыми самые близкие. Семья. Меня бы встретили родители – и еще она. Калана. Так ее назвали при рождении. Калана из семейства Теи, клана Оура, рожденная от Кайиса и Лариин. Она училась вместе со мной, и мы оба знали, что дальше наши жизни будут связаны одной веревкой.
В то утро в верховьях прошли дожди, прогноз был тревожным, и молодые егеря отправились предупреждать отдыхающих, чтобы поднялись на возвышенности или совсем покинули речную долину. Я остался – мне нужно было принимать тех, кто решил эвакуироваться, и отправлять их в город. Я смотрел, как идет к причалу Калана, как солнце играет в ее золотистой шерсти, слышал, как она смеется чьей-то шутке – и не знал, ничего не знал… Я видел ее тогда в последний раз.
Я не сдал экзамены. Нас всех бросили на спасательные работы. Я работал, как одержимый, в надежде, что она еще жива, что ее можно спасти. Потом мне сообщили, что ее нашли, что мне больше не на что надеяться. Я умер. Ботан по имени Готрия продолжал работать, но это был уже не я. Мне незачем было думать о своей жизни, и когда меня накрыло поднятым и перевернувшимся топляком, я успел на мгновение снова стать собой и подумать, что умираю не зря. Прижатого чужака из-под него достали живым. Ему очень повезло, что его народ принадлежал к двоякодышащим.
Меня вытащили тоже. Довезли до операционной. Сшили то, что осталось от уха, и заменили имплантом раздробленную кость. Но некому было сшить то, что осталось от моей души. Отец был мудрым ботаном. Он все понял, когда его пропустили ко мне, и он смог посмотреть мне в глаза.
«Ты не смог ей помочь, - сказал он. – Но ты сможешь помочь тысячам. Я хорошо научил тебя. Ты не передашь эти знания сыну, но ты сможешь научить тех, кто рядом с тобой, и этим послужишь клану. Возвращайся».
И я вернулся.
В заповеднике бывает много посетителей. И ботанов, и людей, и прочих. Они очень странные, эти чужаки. Убить собственную мать, чтобы потом восторгаться красотой нашего мира? Что помешало им сохранить собственные планеты во всей их первозданной прелести? Разве голос любви настолько слаб в их сердцах?
Эти двое мало чем отличались от других. Разве что пытались обмануть меня, выдать себя за кого-то другого. Мне не было дела до того, как их зовут, откуда они прибыли и от кого скрываются. Достаточно было того, что они не могли скрыть… Лютое, ледяное одиночество, тающее под теплыми ладонями. Готовность поддержать. Одну веревку, связавшую обоих. Они уходили к причалу, чтобы спуститься вниз по реке, я смотрел им вслед и видел, как золотится на солнце мех Каланы. Я должен был понять. Я должен был остановить их. Но я опоздал. Я понял это, когда полчаса спустя первым ударом паводка снесло пристань…
Мои старые глаза плохо видят вблизи, но чтобы увидеть любовь, достаточно зоркого сердца. Если их найдут живыми, этих молодых чужаков, таких влюбленных, таких уверенных, что они справятся со всем на свете, пока они вместе, я буду счастлив, хоть они и не моей крови. Я слетаю к Рукавам Маридоны и запишу для них видеописьмо - ту старую легенду о верности клану. Когда-нибудь они получат его. Я ничуть не сомневаюсь, что имена, названные мне, не имеют к ним никакого отношения, но разве это серьезная преграда? Разве я не дитя моего народа? Никто не умеет искать и находить информацию лучше, чем мы.
Когда-нибудь они получат это письмо, и вернутся сюда, чтобы своими глазами увидеть Рукава и услышать голос реки. И может быть, они расскажут эту легенду собственному сыну.
Мне хочется в это верить.
Есть три вещи, которые многие люди не умеют делать с достоинством - проигрывать, стареть и умирать. (с) |
| |
| |
Посетители дня:
ПОЛКА ДЛЯ ЗАПИСОК:
|
