Весел был пир по случаю приёма почётного гостя - Кретея, царя Коринфа.
Ясон возлегал рядом с ним и предавался тихой беседе. Вместе с отцом была и его дочь, юная Главка, завидев которую, в который раз поразился красоте её Ясон. Но вместе с восхищением в душу его неизменно закрадывалась грусть.
После обильной трапезы, когда настало время симпосия, он подозвал слугу и приказал не разбавлять водой вино, которое наливали в его чашу.
Кретей заметил это и, положив сухую руку на плечо друга, спросил:
- Что невесел ты сегодня, Ясон? Что тяготит тебя в этот прекрасный вечер?
Но не ответил ему герой, добывший руно. Лишь слабо улыбнулся и снова приказал подлить вина...

...Далеко за полночь гости наконец устали и любезно приняли приглашение отдохнуть и выспаться в отдельных покоях до утра. Расставшись с царём, Ясон, чуть пошатываясь, поднялся наверх и тихо приоткрыл дверь в спальню.
Медея не спала.
Сквозь глухой пьяный жар снова донеслись нотки печали и, словно... терзаний совести?
Молча помогши мужу снять тунику, Медея подошла к окну и раскрыла деревянные ставни - в помещение, всполошив пламя одинокой свечи, влетел легкий прохладный ветерок. Ясон подошёл к сосуду с водой и, зачерпнув её в ладони, плеснул в лицо: она была тёплой и не принесла никакого облегчения. Сквозь залитые глаза он встретился взглядом с супругой; после минутного промедления провёл руками по лицу, смахивая капли, и тихо вздохнул. Да, это был всё тот же взгляд, что и тогда, когда они вместе бежали на Арго от воинов Эета. Только что-то странное, почти неуловимое появилось в нём...
- Уже очень поздно... Я пьян... - не найдя слов, Ясон тяжело опустился на кровать. Потушив потрескавшимися пальцами свечу, он лёг. Чары Морфея овладели им почти сразу, однако он знал, что если бы не вино, сон мог бы так и не посетить его в эту короткую ночь...

- Не нужно… - легкий смех. – Не трогай меня…
- Ты прекрасна…
- А ты как никогда любезен!..
- М-м…
Мужчина нежно провел кончиком носа по щеке молодой женщины. Она, смеясь, отворачивалась.
- Выкладывай уже, с чего мы такие внимательные…
- Ну… Гера… Можно подумать, мне нужен повод… Самый лучший повод – ты…
- Великий Кронион… - женщина отстранилась, сделав огромные глаза. В уголках губ таилась усмешка. – Какие ты речи сегодня вещаешь!..
- Схожу с ума, когда ты так говоришь… Когда так смотришь…
- Да-да-да…
- Ты сегодня прекраснее, чем розы, чем лунный свет…
- Избитые любезности, – усмехнулась Гера.
- Жестокая! – рассмеялся Кронион.
Над открытым патио плыла ночь, и колонны в лучах луны мерцали подобно голубым кристаллам. Гирлянды увивающих их роз сливались с плющом, но источали сводящий с ума аромат…
Гера рассмеялась в ответ и приникла всем телом к мужу. Ее густые пепельные волосы серебристым покрывалом упали на его плечи, на постель…
- Как мне не хватает твоей нежности, любимый… - прошептала она в его плечо. – Твоей ласки… Если бы ты всегда был со мной таким, Зевс…
- Гера… - шептал он. – Глупенькая… Ты – царица. Только ты одна – царица… Не Олимпа, девочка. Моего сердца…
Женщина вновь рассмеялась, и в смехе так странно смешивались счастье, ирония и горечь…
- Дорогая… - между поцелуями, которыми осыпал ее лицо, выдохнул муж. – Любимая… Можно тебя кое о чем попросить?..
Плечи богини чуть напряглись, но губы еще ласкали поцелуй.
- Да?.. – выдохнула она.
- Мойры выпряли Гераклу смерть, а он мой сын… Давай мы его заберем на Олимп? Хорошо?.. – он уткнулся носом ей в волосы.
- Что?!
Гера сильно, обеими руками, оттолкнула мужа. Глаза ее полыхали гневом.
- Ты… Смеешь… Сына твоей девки, твоего ублюдка, этого…выродка… Сюда? На Олимп?! Как у тебя язык повернулся?..
- Я знаю, что ты его немного не жалуешь, но…
- О, это слишком!.. Ио, Семела, Лето, Деметра… Но Алкмена!.. Точнее, ее сынок!.. Я, царица богов, что я вынуждена терпеть? Да последняя рабыня на земле, чей муж ей верен, счастливей меня!
- Не надо преувеличивать…
- У нее есть причина себя уважать!.. Оставь меня!..
Гера выпрыгнула из постели, завернувшись в покрывало.
- Дорогая, если бы мне было все равно, согласна ты или нет, разве я спросил бы тебя?..
Зевс попытался взять жену за руку, но она выдернула ладонь. Плечи богини вздрагивали от сдерживаемых рыданий.
- Если бы… Если бы я не была хранительницей семейных уз… если бы измена не была глубоко противна моей душе… О, я знала бы, как тебе отомстить!..
Кронион чуть нахмурился.
- Я догадываюсь, в объятья кого бы ты кинулась… - проворчал он. – Я до бесконечности делал вид, что ничего не замечаю, но, знаешь ли, надо быть совсем слепым или безумным, чтобы проглядеть жену на руках у смертного…
- Тебе донесли, не сомневаюсь! – язвительно фыркнула Гера, не оборачиваясь.
Она подошла к колоннам. Там, ниже, террасами спускались в облака склоны Олимпа. Серебристый свет луны заливал вершины облачных холмов, от них по бескрайнему белому полю тянулись непроглядные черные тени. А под облаками, укрытая ночью, спала земля… Где-то на земле, пробиваясь сквозь мрак, бежала речушка, через которую однажды перенес Ясон дряхлую старуху…
Гера до сих пор помнила, как бережно, как нежно держали ее руки этого юноши…
И как, все позабыв, на середине реки она приняла свой истинный образ.
Бедняга! Вот так он и потерял сандалию.

- Иди в Иолк, Ясон, сын Эсона. Я буду помогать тебе…

Гера украдкой вздохнула. Если бы она не была собой… Но Медея достойна своего мужа. Гордая, умная – чем-то похожая на саму Геру…
- Ты думаешь, Ясон идеален?.. – скептически хмыкнул за спиной муж. – Ты думаешь, он лучше меня?.. Он человек! Он слаб!..
- Он герой… - невольно улыбнувшись, прошептала царица богов. – И он – настоящий мужчина… И его дети тоже будут героями.
Звездные искры запутались в волосах богини. И глаза, эти огромные черные глаза, сейчас, будто теплая вода, до краев наполняла нежность.
И печаль.
- Да он все забудет, едва Медея утратит свою красоту, - буркнул сзади владыка Олимпа. – Он уже сейчас может забыть, если встретит кого помоложе! И швырнет твой дар тебе в лицо, выставив Медею из дому… А новая женушка найдет способ сжить со свету деток…
Гера лишь отрицательно покачала головой.
Зевс ощутил нечто, весьма похожее на ревность.
- Любимая, - вкрадчиво протянул он. – Если я докажу тебе, что ты в нем ошиблась, ты позволишь ввести моего сына в сонм богов?
Гера стремительно развернулась. Глаза ее пылали негодованием, лицо разгасилось.
- Вот как? – отчеканила она. – Великий Кронион готов спорить?.. Я принимаю этот спор! И если Ясон изменит Медее…
- Да?..
- Можешь Гераклу хоть свой трон отдать!..
- Ну… Не надо таких крайностей…
- А если не изменит…
- Я больше тоже не стану изменять тебе, Гера! Разве я слабее человека?.. – в притворном негодовании широко распахнул глаза царь богов.
- Поклянись.
- Клянусь головой!..
Гром прокатился по звездному небу, и сотрясся Олимп…
…Рассвет пронизал мрамор колонн. Зевс, поеживаясь от утренней свежести, шлепал по мокрым от росы плитам, спускаясь в сады, где, укрытые тишиной, дремали дома богов.
Укрываясь за кустами роз, он осторожно стукнул в запертый ставень. Постучать пришлось несколько раз, прежде чем внутри брякнула щеколда.
- Кого там принесло ни свет, ни заря?..
Створки распахнулись, и в росное утро высунулась всклокоченная со сна борода.
- Папа?.. – пискнула борода, сменив недовольный тон на весьма испуганный.
- Ты меня здесь не видел, хромоногий! – придушенно рыкнул Зевс. – Афродита спит?..

…Сквозь тонкие пластины потолка пробивался рассеянный свет. Свод беседки был настолько воздушен, что казался тучей осенних листьев, застывших в вечном парении. И лишь при прикосновении пальцы ощущали металлический холод золота.
Полумрак успокаивал и согревал, но девушка, что застыла в кресле, не могла успокоиться. Бледные тонкие пальцы сжались под подбородком в замок, и взгляд выдавал смятение… Стол ломился от изысканных яств, но она даже не смотрела в их сторону. Ее стан, взор, белизна кожи – все было настолько прозрачным, что казалось, еще немного – и эта холодная красота сможет называться мертвенной.
За дверями раздалось жизнерадостное пение, и в комнату, подпрыгивая, вбежала еще одна девушка, почти ребенок. Увидев за столом первую, вторая замерла, и глаза распахнулись от изумления…
Они различались так же, как различаются восход и полнолуние.
- Селена?.. Ты еще не спишь?.. А… я уже вернулась…
- Я вижу, Эос, - коротко ответила Селена.
- Что с тобой? Ты сама не своя!..
Эос прошла мимо и плюхнулась во второе кресло, взяв со стола яблоко.
- Хочешь, повеселю?.. Сегодня видела Зевса. Тайком крался к дому Афродиты! Не иначе, новую девицу присмотрел!.. – Эос прыснула от смеха.
Селена выпрямилась, словно ее пронзила молния. Темные глаза наполнились болью.
- И никто его не видел, кроме зари…
- Еще бы! – заря с довольным видом поглощала яблоко. – И ты тоже не болтай. Когда Кронион хочет что-то скрыть…
- Эос… Ты можешь хоть раз в жизни вспомнить о том, что ты бессмертная и мудрая богиня и перестать вести себя, как девчонка?
- Ну… как мудрая богиня – это скучно будет… - Эос поморщилась. – Но вообще-то могу. А что?
- Мне нужен твой совет. Сегодня ночью Гера и Кронион поспорили между собой, и ставка в этом споре – счастье Медеи, внучки Гелиоса. А, быть может, и жизнь ее детей. Я не посмею пойти против воли Олимпийца и нарушить его планы… или рассказать Гере о том, что ты видела… Но сидеть и равнодушно смотреть, как рушится благополучие нашей родственницы, почти сестры… Полубогини...
- Ты права! – живо согласилась Эос. – Мы не можем вмешиваться в дела Крониона…но мы можем предупредить Медею! И Гелиоса…
- Да… Если план Зевса удастся, я скажу тебе, что делать.