* * *

Удар, наскок, пируэт! Меч скользнул сквозь пустоту.
Полуприсед и взмах! Глаза горели золотом, четыре симметричных полосы на лице служили прямым свидетельством божественного вмешательства в жизнь, они не уродовали, они украшали.
Удар, еще и еще! Двуручный клинок светился белым светом, вертелся в мельнице, что с каждым взмахом принуждала отступать врага. Трудно сказать, попадала ли она в цель, ведь ни звука, ни видимости противника не было... И вдруг - контрудар! Заплясали искры на освященной волшебной стали, человек в сверкающих латах сделал шаг назад под напором, выворачивающим руку.
Но сзади... Не было земли.
Бездна раскрыла свою пасть, стремясь поглотить ногу, но паладин к этому вовсе не стремился. Шаг вперед не ошибка, но Олорин знал - в эту секунду он беззащитен. И никакой доспех не спасет его от смерти.
- Взявший меч от меча и погибнет, верно, Лорен?
"Верно", - паладин мысленно согласился с голосом. Меч загорелся пламенем, очень быстро охватившим латную перчатку, а вместе с ней и весь доспех - железо проводит тепло, пожалуй, слишком хорошо.
Брошенный клинок вошел в твердый камень не хуже, чем нож-хлеборез втыкается в деревянную доску.
- Отдохни, присядь на камешек... Дракой дело не решить. Не надейся.

Высокий скальный пик, на котором теперь с трудом поместился бы даже молодой дракон, был окружен пропастью. Причина внезапного уменьшения свободного пространства была банальной - край медленно осыпался. Далеко внизу кипела лава, небо было темно-красным и отдавало в атмосферу теплые - даже горячие - оттенки, из-за чего даже металл казался оранжевым.

"Вляпался. По уши", - думал Олорин, паладин, живущий исключительно своими принципами, не обидевший за всю свою жизнь невинного, бережно хранящий кодекс морали. Он передал в руки правосудия сотни злодеев, спас тысячи людей от смерти. Его меч карал зло во всех краях мира, и ни разу не стал причиной бесчестного убийства.

- Два часа до истечения трехсот шестидесяти пяти дней. Клятву свою помнишь?
Год назад он в момент смерти Натаниэль поклялся вернуть ее или отдать свою жизнь. Выпалил он это в порыве чувств, но слово - не воробей.
- Кто ты? - Олорин не удостоил его ответом.
- Разве это так важно? Я родился тогда, когда в твоей святости появилась брешь. Я преследовал тебя раньше, я знаю о тебе все.
Лорен вскочил с валуна и набросился на начавшую проявляться личность в зеленом плаще. Не успел. Врезался в каменную стену. Даже смазанные доспехи прилично замедляют движения.
- Не нервничай. Сам видишь - шансов у тебя нет. Присядь пока, помолись... Я не могу причинить тебе вреда, пока не истечет срок. Так что будь паинькой.
Волшебство? Иллюзия? Плод воображения? Внезапно появившаяся стена не позволяла, ни пройти, ни глянуть на противоположную сторону. Из настоящего камня, твердого - паладин постучал но нему латной перчаткой. Пришлось вернуться и сесть на неудобный булыжник.
Жаль, что мемуары писать уже нет времени...

* * *

- Нет времени, друг. Надо попасть в город до полудня, а там уже и перекусим - овес, сено, ну, и что-нибудь для меня, разумеется.
Конь ответил удовлетворенным фырканьем, понимая наездника с полуслова.
- Нет, ну тебе меня понять трудно, конечно, почему мы уже шестой месяц носимся галопом по всему югу... Дюжины городов, сотни людей, церкви, странники... Все в поиске, который с такими темпами может стать целью всей моей жизни.
Кто-то говорит, что человеческая любовь не может длиться так долго. Но я ведь - не обычный человек. И я не пожалею усилий. Я найду того, кто сможет совершить самое могущественное чудо - воскресить Натаниэль... единственную.
Хорошо тебе. Хорошо лошадям. Их не объявляют еретиками, за ними не гонятся через весь город, грозя сжечь на огне, как ведьму. Им не заламывают руки, отбирая книгу, что не сыщешь ни в одной библиотеке. Им не приходится, корчась от боли, протягивать руки в жерло огня.
Умный конь слушал, иногда вставляя свое ржание в монолог. Слушал - и нес всадника в новый город, к новым вопросам и новым проблемам.
Не так уж и часто можно увидеть картину настолько великолепной весны, которой так гордятся южане. Здесь буйство красок и цветов на деревьях, распускающийся тысячелист, разноцветьем окутывающий целые незасеянные поля, ни облачка на небе, а погода - как раз такая, чтобы не было жарко в сверкающих зеркалом латах.
Конь остановился. Стражник у городских ворот спросил имя и документы, ухмыляясь под длинными густыми усами.
- Олорин Джаршалл из Долин Света, - сказал паладин, пряча меч в ножны и принимая обратно документы.
- Все в порядке. Перевяжите оружие, оставьте лошадь в конюшне и помните - мы следим за вами. Удачной дороги в Вичерде.

Лорен вошел за ворота, и уже не удивился тому, как быстро испарилось хорошее настроение. Это уже не природа, которая никогда ничего не делает себе во вред. Это город - скопление людей и скопление зла, где кровные братья соревнуются в насилии и безбожии, вознося пороки на "цивилизованный", невиданный доселе уровень.

Широкая аллея, плавно переходящая в площадь вела к дворцовому кварталу. Несмотря на название, там располагался городской рынок, средоточие сплетен и информации.
Высокие вечнозеленые деревья за стенами особняков сильно контрастировали с нищими, что медленно умирали в сточной канаве. Олорин слышал за стенами свист плети и детский крик, видел своим пронизывающим взглядом берущего взятку стражника, схватил за руку воришку, пытающегося отвязать ножны с его пояса. Несколько раз он подавлял в себе желание вытянуть меч и разобраться с несправедливостью, десятки раз он содрогался внутри, снова и снова видя пережитки цивилизации - насилие, рабство, идолы, бесстыдство, мошенничество, страдания, хаос.
Впрочем, он ожидал это увидеть. Этот город считался центром распутности. Чем дальше - тем гаже, а ему нужно было идти через рынок в еще больший хаос.
- Стой! Ни шагу далее! - выпалил стражник, заградив паладину дорогу в темный переулок.
- Неужто гильдию убийц накрыли? - Олорин был самим спокойствием.
- Если ты из них, тогда покажи печатку, им идти можно. Остальным - тут ведется дело, посторонним вход запрещен.
Стражник увидел не печать, а искры. Много искр. Лежа на земле от могучего удара кулаком. Паладин, игнорируя все законы, понесся вперед - острому лезвию хватило мгновения, чтобы разрезать шкуры, которыми стягивался клинок, а твердой руке хватило мгновения, чтобы приставить лезвие к горлу насильника.
Стражник не мог знать, что Олорин не обычный человек и прекрасно видел в даже в самой глубокой темноте.
Форма Вичерда... Стражник, чье бесчестное занятие так бесцеремонно прервали, безуспешно пытался выругаться, да слова тонули под магической тишиной, с помощью которой заглушались крики полуодетой дрожащей от страха женщины, так безумно похожей на родную... единственную... Натаниэль...
Преступление-то он предотвратил, но что дальше? Меч у горла стражника и впереди лишь тупик. Он поступил правильно - вопреки закону.
И не стал сопротивляться, когда его схватили и повели в подвал казармы.

* * *

"А чем это место хуже казармы? Нет... Тут мне остался час, там дело могли вести месяцами. Но к чему лишнее время жизни, когда все равно умрешь бесчестно - не в бою, не выполняя долг, а обезглавленным, как последний преступник, или сгорающим в кипящей лаве, как последний грешник..."
На стене стояли песочные часы, и большая половина песка уже пересыпалась вниз. Признался паладин себе честно - он не помнил, откуда появились эти часы, но он знал, зачем - чтобы увеличить ему муки, чтобы понаблюдать за тем, как он сгрызает все ногти в ожидании конца.
Он не даст повода к радости. Олорин был самим спокойствием, начисто лишенным страха.

С той стороны стены послышался храп. Спокойствие паладину изменило.
- Во имя Торма и Латандера! Ты что, спишь на посту?!
- Ох, уймись, паладин... Я тебе не мешал эти полтора часа. Все равно нельзя меня убить твоим мечом... Да и ты никогда не ударишь лежачего.
Олорин вздохнул и уселся обратно на камень, попутно снимая доспех - в нем было слишком жарко.
"А он прав. Не ударю".

* * *

Удар и боль. Сон бесцеремонно разрушили, ворвавшись с грохотом, криками, освещая впервые за несколько недель тихую одиночную камеру светом факелов. Паук на потолке испугался, быстро взбегая вверх по уже загоревшейся паутине.
Но никого не волновала его судьба, как и судьба узника - его, пусть и мгновенно проснувшегося, выкинули в реальный мир пинком ботинка, и не успел Олорин встать, как получил по голове своими же доспехами.
- Значит, это ты, что обвинен в бесчестном вырезании культистов Ви Яс, в убийстве чародея Эйнарла, в еретических высказываниях в церквях Илматера, в вооруженном нападении на сотрудника королевской стражи. Вставай, одевайся, да поживее.
Свет не проникал сюда, и нельзя было с уверенностью сказать, день или ночь на дворе, впрочем, об этом можно было догадаться, взглянув на сонные и измученные лица тюремщиков.
Олорин оделся. Привязал к поясу ножны с мечом. Последовал за тюремщиками, которые были служителями закона - а им надо повиноваться. Последовал навстречу смерти.
Человек в черных одеяниях с вышитыми черепами - некромант - встал из-за стола, жестом руки отозвал стражников и передал Олорину карточку: "Следуй за тем, кто выведет тебя из подвала и не задавай вопросов - он приведет тебя к единственной возможности".
Вот она, смерть в человеческом облике...

Город жил и ночью, практически не изменяя свой облик - даже темнота успешно развеивалась вечногорящими фонарями. Люди сновали по улицам, каждый движимый своей особой целью, но ни один путь к этим целям не пересекался с путем загадочного некроманта.
Кварталы Олорин не считал, шел покорно, не забрасывая вопросами. Молча.

* * *

"Молча... Я вершина наивности. Хоть бы имя спросил. Правда, и оно ничего не могло изменить. Он привел меня к массивной двери. Каменной. Отворил ее. Впереди был коридор и туман... Больше ничего не помню. Проснулся лишь здесь, прямо посреди бессмысленной битвы".

Осталось четверть часа.
Раздался всплеск кипящей лавы - личность на той стороне полупрозрачной стены кидал камешки в кипящую лаву. Олорин последовал его примеру и с силой швырнул монетку - та с чмоком поглотилась и ушла под горящую красную жидкость.
Новая монета появилась из кармана рубашки - доспехи давно лежали, прислоненные к стене. Но кидать монету паладин раздумал.
- Артен Люмина Истракис!
Божественный свет не слепил глаза, а наоборот, давал им отдых от вечно желтых оттенков. Наконец-то меч засверкал нормальным металлическим блеском. А песочные часы... Провалились сквозь стену, все так же отсчитывая время с помощью тысяч песчинок - но уже на земле, внутри полупрозрачной стены.
Личность отвлеклась на мгновение, повернулась к паладину, но только покачала головой и вернулась к своему нехитрому делу.

* * *

- К делу, давайте переходить к делу! Что вы от меня хотите?
- Позвольте сперва представиться, я Ивеллион, волшебник, который выбрал огонь своей стихией. Обычно обо мне говорят, будто я способен взором поджечь одежду на человеке, на самом деле, ее гораздо удобнее поджигать с помощью несложного, но очень эффективного заклинания...
- Подождите с автобиографией. Ответьте мне на вопрос: что вы от меня хотите?
- Господин... Я долгие годы связан с Тенью. Теперь же увидел саму Тьму - в вашем обличье. Думаю, вы не откажетесь взять меня на службу, разумеется, прежде проверив меня на лояльность.
- Лгать тут невозможно, знаете? А знаете ли, что ко мне толпами идут выскочки, желающие послужить Смерти? Сначала докажите свои возможности, а потом будем говорить дальше.
Костлявая рука некроманта в этот момент схватила волшебника за горло, словно проверяя кости на толщину. Волшебник - в огненно-красной мантии, золотой повязкой на голове, увешанный амулетами и кольцами, подчеркивающими статус, кивнул собеседнику, только последний убедился в том что маг спокойно обходился без воздуха и убрал руку.
"Да... Это он увел полтора часа назад паладина, обогнав нашу братию... А вот и портал, замаскированный под лабораторию, но меня таким не проведешь... Четверть часа на клепсидре... Надо успеть".

- Ну, смотрите, господин...
Казалось, он даже не заметил покушения на свою шею. Концентрация, пассы... Ладонь над ладонью, между ними возникает сначала искра, затем огонь.
- Vae Victim!
С руки сорвался рубиновый луч, усиленый и направленый спиральными огнями. Секунда - и он врезался в бегущего огромного скелета, тот остановился и безучастно смотрел на плавящуюся броню, в это время медленно сгорая изнутри.
- Ха, неплохо, но... - возглас некроманта оборвался на полуслове, из второй руки вылетел второй, точно такой же луч, с точностью снайперского выстрела врезавшийся в поборника смерти.
Черный плащ обуглился еще в полете, обнажив бледную, как мел, кожу, словно натянутую на кости. И еще до того, как некромант врезался в клепсидру, в и без того еле освещенную комнату полетела тень, поглощавшая свет факелов и волшебных фонарей. Высшая тень.

- Ну же, покажем им жару!
Под крик Ивеллиона раздался скрежет - провернулась вокруг своей оси стена, и в тень ворвались сотни бойцов - от простой толпы оживленных скелетов до чародеев и призраков на службе Тьмы.
- Ирония судьбы, правда? Тень сражается с Тьмой...
Голос принадлежал монаху, чьи глаза эбеновыми линзами видели сквозь любую тень, кроме обычных одежд и черного пояса, на нем не было больше ничего - ни доспехов, ни защитных амулетов, ни оружия. Ему хватало своих собственных рук.
Прыжок! Бледный жрец растерял всю свою энергию в виде тысячи еле видимых искр, поверженый внезапным ударом с прыжка. Следующие искры посыпались из глаз - уклониться от монаха, который невидим в кромешной тьме и при этом наносит удар за ударом голыми руками и ногами, было невозможно. Темноту прорезал очередной рубиновый луч, безошибочно попав в цель - скелета, едва-едва поднявшего свой клинок, и на разрушении одного луч не остановился - второй, третий, четвертый, пятый скелеты уже лежали в виде кучи костей. Тень на мгновение отступила перед тусклым серым светом - монах поднял руки, выкрикивая повеление, и десятки врагов обратились друг против друга - в один момент поборник смерти потерял контроль над немалой частью своего войска.
С обугленной кожей, но не чувствовавший боли, некромант, наконец, очнулся. Легкий взмах пальцем, и он начал высасывать жизненные силы у монаха. Пара слов - и огонь отразился на вызвавшего колдуна. Грозный выкрик - и его слуги, начавшие было сражаться друг с другом, снова ринулись на волшебника и монаха. В конце концов он причудливыми пассами вызвал Тьму, непроницаемой тканью покрывшую комнату, подпитывающую своих служителей - и началась суматоха, целая толпа нежити против двоих неизвестных.
Блеск мечей в тени, новые и новые удары, скрип разваливающихся костей, вопли призраков и всплески черных сил - все смешалось за каменной дверью и туннелем в логове служителей Ви Яс в полуночном Вичерде.
Новые рубиновые лучи всегда находили цель, но становились все слабее - волшебник исчерпывал свое могущество, удары монаха верно поражали врагов, но сила существ, живущих после смерти, была неистощима - и холодная сталь не раз и не два поражала тела двух бойцов тени, острые когти впивались в кожу, зловонное дыхание вскруживало голову...

- Ха, и вы подумали, что справитесь... Как бы не так! Двое! Двое против всей общины!
- Трое... - тихо сказал монах. Меня зовут Адриан.
- Меня Ивеллион.
И за секунду до того, как из потолка высунулась рука и, пораженный хизаагурским острием рапиры, некромант испустил дух, он услышал:
- А меня Денатар. Элита тени не знает неудач.

* * *

- Неудача... Олорин. Еще раз тебе повторяю, ты сам должен хотеть выбраться отсюда, всем сердцем, только так, объединив усилия, мы сможем преодолеть барьер межпланового пространства.
- Ивеллион - так же тебя зовут? Так вот, прошу, волшебник, подумай, могу ли я не хотеть хоть частью своей души спастись от смерти?
Паладин сидел на камне и смотрел на источающую дневной свет монетку. За монеткой виднелись, как в тумане, иллюзорные образы троих авантюристов, которые управляли Тенью - организацией вольных "работников золота и драки", тех самых, которые "могли как спасти мир, так и уничтожить его - все зависело от заказчика".
- Я понимаю... - все тот же голос волшебника огня. - Но если не твое сознание, то что-то в глубине, что-то такое, что...
- Такое, что противодействует незаконному деянию, - голос, тихий, исходящий словно из внутренностей, принадлежал Денатару, шейду, который на какую-то часть состоял из тени, из равновесия между светом и темнотой. - Я хорошо знаю паладинов. Их принципы, совесть. Они никогда не переступят через себя, не совершат акт, который идет против чести. Не будут содействовать меньшему злу, даже когда это единственная возможность предотвратить большее. А ведь нужно именно это. Перенять методы противников, когда больше никакие методы не принесут успеха...
Олорин отвернулся и замолчал. Денатар выждал небольшую паузу, которую прервал крик волшебника: "Я не могу поддерживать связь так долго!". Пришлось продолжить.
- Я знаю. Ты думаешь, что я есть тьма. Ты думаешь, что я призываю тебя обратиться с чистого и праведного пути. Но поверь, тьма и тень имеют слишком много различий, чтобы их отождествлять.
- Я верю тебе. В твоих словах нет лжи, но зачем ты мне их говоришь?
- Мы - тройка Элиты Тени. Мы - хранители равновесия, но никто не знает нашего имени, никто не способен нас склонить к тому или иному деянию. Ну а ты - тот, кто вполне может стать среди нас четвертым. Идущим к цели, знающим, как повернуть прошлое вспять. Тебе надо лишь сделать...
Связь оборвалась.
- Лишь сделать выбор. Да, конечно, я не собираюсь тут помирать в кипящей лаве из-за ошибки, сделанной год назад. Но есть ли у меня этот... выбор?

Сверкающий свет в руке. Последние песчинки, падающие вниз. Полупрозрачная стена - иллюзия, в которую паладин больше не верил. Аккуратно сложенные сверкающие латы. Личность, что только что обернулась, глянула на часы... и снова вернулась к своему занятию. Никто не слышал разговора паладина с Элитой Тени. Разве что меч, чье острие удерживалось камнем, а рукоятка так и просилась в руку к хозяину.

"Подавить часть себя. Разрушить узы, что так часто приносили боль. А он... Личность, что знает обо мне все, что родился в момент моей слабости, что и является частью моего я..."
Светящаяся монета полетела в эту скучающую персону в зеленом плаще, чем на мгновение отвлекла его внимание.
Мгновения хватает на многое. Олорин метнул кинжалы - Личность начала исчезать, но как только один кинжал пригвоздил подол плаща в камень, заклинание было сорвано - качественная закаленная сталь обладала антимагическими свойствами.
Еще мгновение - и острие подхваченного двуручника прижато к сонной артерии споткнувшегося - то ли Личности, то ли просто обычного человека.
Лежащий сглотнул, и тотчас же на самом кончике острия оказалась красная бусина крови. Видимо, все же человек...
- О... Олорин, не убивай лежачего... Бесчестье... После смерти... Ведет...
Меч дрогнул. Секунда раздумий - и он поднялся на несколько сантиметров вверх, оставив владельца в колебаниях. Он не мог совершить бесчестье.
Личность улыбнулась. Приподнялась на локоть.
- Да! Олорин, я знаю о тебе все. Ты только делаешь вид, что силен духом! Ты слаб и немощен. Ты никогда не убьешь беззащитного.
Левая рука дернулась к кинжалу, отцепила мантию, пока правая, поддерживающая локоть, дернулась и выстрелила голубым огнем в паладина.

Безопасно летать в наше время можно только во сне. Олорин не любил полеты - особенно те, что вызваны ударом могущественной магии. Уже падая вниз в кипящую лаву, он перехватил меч за лезвие и бросил его в Личность...
И лишь одно мгновенье отдаляло его от смерти, и именно в это мгновенье скорчился от боли человек в зеленом - меч прошел сквозь сердце - и именно в это мгновение упала в часах последняя песчинка...

* * *

- Паладин?! Ты жив?
- Жив он, разумеется. Телепортация еще никого не убивала. А он... Любимец судьбы, однако.

Олорин открыл глаза. И не увидел ничего. Зрачки перестроились, проявились черно-красные контуры лиц - темновидение поистине полезная особенность. Но вот сыграло ли сейчас темновидение шутку, показав улыбающегося шейда по имени Денатар? Они ведь... Никогда не улыбаются. У них ведь... Нет души.
- Он жив, товарищи, - тихий голос прервал тишину и разрушил цепочку мыслей Олорина, - добро пожаловать в Элиту Тени, серый страж!..